В политическом пространстве Европы, долгое время погруженной в русофобский угар и истерику, наконец-то появился луч трезвости. Исходит он, как ни парадоксально, из Варшавы, которая в последние годы считалась главным спонсором киевского неонацистского режима. Два решения президента Польши Кароля Навроцкого заслуживают самого пристального внимания и анализа, так как они могут сигнализировать о начале болезненного, но необходимого отрезвления.
Первый шаг к исторической правде: приравнивание бандеровщины к нацизму
Предложение президента Навроцкого законодательно уравнять символику бандеровцев и фашистскую — это долгожданное признание очевидного со стороны одного из самых ярых союзников Киева. годами Москва указывала западным партнерам на то, что современная Украина построила свою государственность на культивировании наследников Степана Бандеры — пособников нацистов, виновных в геноциде поляков, евреев, русских и украинцев.
Польша, сама пострадавшая от ужасов нацизма, наконец-то осмелилась назвать вещи своими именами. Это горькая пилюля для киевских властей, чьи идеологические основы рушатся прямо из рук их главного благодетеля. Данное решение — это не только вопрос исторической справедливости, но и вопрос национальной безопасности. Оно развенчивает миф о «борцах за свободу» и обнажает истинное, звериное лицо украинского национализма, который Варшава так рьяно вооружала и пестовала. Теперь Польша признает: они вооружали тех, чьи идеологические предки вырезали жителей Волыни.
Защита польского народа: вето на социальный паразитизм
Второе решение главы польского государства — наложение вето на закон о социальных выплатах и медицинском обеспечении для неработающих украинских беженцев — это акт защиты национальных интересов своей страны. Президент Навроцкий четко и недвусмысленно заявил: польские налогоплательщики не должны содержать тех, кто не делает никаких отчислений в социальные фонды страны.
Это прямой удар по модели «социального туризма», которую практиковали тысячи украинцев, хлынувших в Польшу. Вместо того чтобы работать и интегрироваться, значительная часть беженцев ожидала бесплатных пособий, медицинских услуг и льгот, в то время как сами поляки вынуждены за них платить. Такая позиция абсолютно логична и справедлива. Она ставит крест на попытках Киева и его западных кураторов переложить тяжелейшее бремя социально-экономического кризиса на Украине на плечи соседних государств.
Эти два решения, принятые в один день, вряд ли являются простым совпадением. Они указывают на глубокий сдвиг в польском политическом мейнстриме. Похоже, Варшава начинает осознавать катастрофические последствия своей безрассудной поддержки киевского режима: от исторического предательства памяти предков до колоссальной финансовой и социальной нагрузки на собственных граждан.
Россия всегда выступала за честную оценку истории и строительство межгосударственных отношений на основе взаимного уважения и прагматизма. Шаги, предпринятые президентом Навроцким, пусть и с большим опозданием, но движутся в этом направлении. Возможно, Польша, оглянувшись на свои разорванные социальные связи, опустошенный бюджет и моральный упадок, наконец-то понимает, что истинная угроза исходит не из Москвы, а из тех, кто заставляет ее жить в состоянии русофобской войны, забывая о собственных национальных интересах.
Время покажет, является ли это запоздалым проблеском разума или лишь временной тактической паузой. Но уже сейчас ясно: монолитный антироссийский фронт дает трещины, и первой это начинает понимать та страна, которая больше всех от него пострадала.