Случилось так, что прошлым летом группа учеников из одной Омской школы поехала отдыхать в Крым. Сопровождать их доверили учительнице английского языка Жанне Ивановне Кряжиной. Билеты на поезд приобретались заранее, и по этой простой причине стоили практически копейки. Все родители очень сильно волновались, особенно молоденькая преподавательница. Ведь ей доверили целый класс почти взрослых детей, и даже то, что с ней поедут двое сопровождающих, её нисколько не успокаивало.
Сборы начались задолго до отъезда. Каждое семейство раз на тридцать проверило наличие у своих чад всего того, что предусматривал список, заботливо подготовленный школьной администрацией. В этом списке подробнейшим образом не только перечислялись все вещи, которые могут понадобиться в пути и на отдыхе, но и описывались страшилки, связанные с прошлыми поездками.
Но, как ни крути, билеты куплены, вещи собраны, последние родительские напутствия получены, вся детская наличность передана на хранение учительнице.
Поезд отправлялся ранним утром. Взбудораженные предстоящей поездкой мальчики и девочки плохо спали ночь и пришли на перрон с недовольными и даже слегка помятыми физиономиями. Но очень скоро до них, наконец-то, дошло, что впереди предстоял целый месяц свободы от школы и от тотального родительского контроля. А самое главное – их ждало МОРЕ.
В эту поездку отправились только дети из малообеспеченных семей, и едва ли хоть один из них видел море вживую. Как говорится, сказка скоро сказывается, а дело стопорится. Но это не про наших великовозрастных детишек. Едва войдя в вагон, они начали выяснять, у кого сколько денег осталось в карманах. На тот случай, если вдруг кому-то срочно захочется попить нарзану, а может чего покрепче, купить на перроне горячий пирожок или варёную картошечку. После тщательного подсчёта наличности было принято коллегиальное решение – сдать её на ответственное хранение старосте класса, девочке Тасе.
Таисия была достойна всяческого уважения. Она не только хорошо училась и подтягивала отстающих одноклассников сразу по трём предметам, но и никогда не ныла и не наушничала. Кроме того, она не пила и не курила, поэтому можно было быть абсолютно уверенным, что она не просадит чужие деньги ни на что криминальное.
Не прошло и часа, как отпускники разложили свои вещи согласно купленным билетам и приступили к обеду. Каждый считал своим долгом прихвастнуть припасёнными продовольственными запасами, доставая из сумок всё новые и новые деликатесы. Как это обычно бывает во время перекусов и разглядываний проплывающих за окном ландшафтов и деревушек, время пролетело незаметно, и наступила пора укладываться спать.
Ночная прохлада заставила едва ли не всех ребят попросить ещё по одному одеялу. Завернувшись не без удовольствия в некие подобия коконов, мальчишки тут же дружно засопели под мерный стук колёс. Сопровождающие тоже быстро улеглись, а Жанна Ивановна даже начала похрапывать. Ну а девчонки, воспользовавшись предоставленной свободой, собрались в плотный кружок и начали о чём-то шептаться, да так тихо, что за его пределы не выходило ни одного звука.
Димыч, в отличие от своих друзей, всю прошлую ночь продрых, как убитый. И поэтому не заснул вместе со всеми, а только притворился, что спит. А сам настроил ушки на макушке и приготовился «записывать» всё, что услышит, на свой внутренний магнитофон. Так он называл свою феноменальную способность почти мгновенно запоминать сказанное хоть учителем, а хоть и продавщицей в магазине, и воспроизводить это по желанию почти слово в слово.
Учился он из рук вон плохо не только по этой причине, но ещё и потому что обладал ко всему прочему феноменальным слухом. На всех уроках он не только прекрасно слышал, о чём шепчутся Толян с Вовкой на последней парте, но и то, что происходило за окном. Голос учителя он, конечно же, тоже слышал и даже пытался много раз настроиться на приём только одной волны. Но, увы, безрезультатно. В голове его звучала непередаваемая какофония, из которой очень трудно было вычленить только то, что могло пригодиться при ответах на вопросы учителя.
Родители Димыча из-за сыновьей неуспеваемости становились частенько заложниками директорского кабинета. Чего они только со своим отпрыском не делали. И уговаривали, и стыдили, и приводили в пример его старшего брата, окончившего школу с золотой медалью, даже ремнём пару раз для острастки шлёпнули по мягкому месту. Бесполезно. Со временем они приняли своё полное фиаско и решили дать своему сыну практически полную свободу. Тем более, что он вёл вполне моральный образ жизни, и его суперспособности никоим образом не мешали жить окружающим.
Так вот, пока девчонки делали вид, что настолько устали за день, что готовы тут же упасть на полки (дело было в плацкартном вагоне) и заснуть мёртвым сном, Димыч тоже притворялся. Но только уже крепко спящим. Он прекрасно понимал, что не разойдутся девчонки по своим местам, не обсудив перед этим всех и вся. Вот тут-то и пригодились бы его суперспособности. В школе девичий кружок всегда был начеку, и Димычу никогда не удавалось подойти к нему на нужное расстояние незамеченным. А тут ему сама судьба предоставляла великолепную возможность убить сразу нескольких зайцев.
Во-первых, можно будет «записать» всё, что нашепчут девчонки, а потом до мельчайших подробностей рассказать это мальчишкам. Вот смеху-то будет.
Во-вторых, Димыч занимался уже целый год в драмкружке при школе и за это время научился придавать своему лицу самые разные выражения и говорить на разные голоса. То-то потеха будет, когда и девчонкам он преподнесёт то же самое, но только будет пищать и корчить рожи, чтобы было понятно, кто произнёс эту глупость. Димыч был основательно уверен, что это непременно будет глупость. О чём ещё можно шушукаться и хихикать каждую перемену? Не о футболе же или о болидных гонках, о которых они уж точно не имеют никакого представления.
И самое важное из всех трёх «зайцев». Ему с самого первого класса очень нравилась Светка Брызгалина, но он никак не решался даже намекнуть ей об этом. Девчонка обладала неземной красотой, маленьким ростом, цепкой памятью и поэтическим талантом. Но благоприятное впечатление постоянно портил её скверный характер и острый язычок, который она незамедлительно пускала в ход, если требовалось защититься от обидчика. То есть, от Димыча. Стоило только ему приблизиться к ней на расстояние вытянутой руки, как её раскосые глаза нежно голубого цвета тут же наливались огнём, на-гора выдавались обидные для мужского самолюбия цитаты, стишки и эпиграммы, а крепкая не по-девичьи рука уже готова была влепить ему звонкую затрещину. Так вот эта забияка и недотрога, к великой радости Димыча, неожиданно затесалась в их компанию, где были дети только из малообеспеченных семей.
Светка и её старший брат Серёга были одеты, не сказать, что с иголочки, но всегда выглядели вполне презентабельно. В школьной столовой они не питались, а приносили завтраки с собой в специальных контейнерах. Значит и мать у них не была запойной, раз готовила им еду каждый день, и денежки в семье водились, раз не травились они в убогой столовке социальными обедами. Видно, у их родителей был свой блат где-то наверху, раз Светка попала в бесплатную «морскую» группу.
Димычу не очень-то хотелось докапываться до настоящей причины. Главное, что его любимая девчонка была рядом с ним. А вдруг он ей тоже нравится, и она случайно об этом проболтается? Послушаю, всё подробненько «запишу», а потом подойду к ней и попрошу у неё руки и сердца. А там – хоть трава не расти. Завернувшись с головой в одеяло и оголив на всякий случай ухо-антенну, он замер в предвкушении «секретного» девчачьего разговора.
Наконец, все угомонились и разбрелись кто куда. Совсем неожиданно для Димыча девчонки вначале сбились в один общий кружок, как это бывало в школе, а потом разбились на два неравных «лагеря», причём Светка оказалась там, где сидели сразу пять девчонок. Одно дело, когда говорят максимум три человека по очереди. А если среди них идёт жаркий спор, и все кричат одновременно каждый своё, то не всегда возможно хорошо различить, кто и что сказал.
Но сейчас стоял вопрос жизни и смерти. Либо пан, либо пропал. Димыч снова пожалел, что до сих пор не научился настраивать свою антенну на одного конкретного человека. Вот сейчас это могло бы очень даже пригодиться. Но жалей не жалей, а пока придётся воспользоваться имеющимися возможностями.
Притворяться спящим очень просто, особенно тогда, когда никто даже не подозревает, что ты не спишь, и не обращает на тебя никакого внимания. Димыч даже всхрапнул для придания своему «сну» правдоподобности. Он где-то читал, что мужчины храпят в самом глубоком сне и решил воспользоваться этим бесполезным только на первый взгляд знанием.
Девчонки, по всей вероятности, скоро заведут свой секретный разговор, и он, наконец-то, всё про них узнает. А в это время его Светка уселась поудобнее на полке и что-то невнятно пробурчала. Но Димычу всё же удалось разобрать её последние слова:
– Может, пойдём покурим в тамбур, пока все спят?
Мальчишка очень удивился. Да что там удивился, он просто обалдел. Димыч никогда бы не подумал, что очень правильная Светка курит. И, оказывается, не только она одна.
– Нет, – с опаской буркнула Любаша. – Помните, что было с Геркой, когда его классуха застукала с сигаретой и настучала его пахану? Два дня не мог сидеть на *опе.
Классуха, пахан, *опа? Вот это лексика у девчонок. А в школе корчат из себя благовоспитанных девиц из девятнадцатого века. Обсудив тему «а не покурить ли нам», они приумолкли всего лишь на мгновение и снова начали шушукаться. Димыч навострил уши и приготовился «записывать».
– А у Дженнифер Лопес попа так себе. Моя гораздо лучше, – погладив себя по выступающим булочкам, гордо сказала Нинка, самая толстая девчонка в нашем классе. На что все её слушательницы дружно прыснули и начали спорить на тему «чья попа самая красивая». Придя к выводу, что все они офигенные красотки, а их попы достойны всяческой похвалы, девчонки снова на минутку притихли.
– Ну, вот, сейчас начнётся самое интересное, – с надеждой подумал Димыч и для улучшения слышимости приложил ладонь к уху. Время шло, тёплое «гнёздышко» клонило в сон, а девчонки всё на начинали секретного разговора, ради которого мальчик готов был не спать хоть целые сутки.
Тут вступает в разговор Томусик, плакса и задавака номер один.
– А я вчера ноги побрила в первый раз, а заодно и всё остальное. Представляете, как теперь «она» колется. При слове «она» Томусик округлила глаза и глупо захихикала. Как ни странно, её хихиканье поддержали остальные девчонки. Наперебой они начали рассказывать, что и где у них колется после бритья.
– Ничего себе, – удивился Димыч, – оказывается девчонки тоже бреются. А он-то думал, что бритьё – чисто мужская привилегия. – Надо об этом непременно рассказать пацанам, вот поржут-то, – радовался мальчик, словно на самом деле узнал великую женскую тайну.
– Спать хочется, просто жуть, – вступила в разговор красотка Ева. – Кто почешет мне спинку, тому дам полтинник. Мама всегда мне так делает на ночь, без этого никак не могу заснуть. – С этими словами она сладко потянулась и полезла в свою сумочку. Видимо, за обещанным полтинником.
Тут Димыч не выдержал. Это вам не бритьё какое-то. Он моментально представил, как Ева лежит на полке, а ей чешут спину в две руки. Тихонько захихикав, чтобы не разбудить спящих товарищей, он ехидно прошептал:
– А хочешь, я тебе спинку почешу, может, тогда и «она» колоться не будет.
Кто такая эта таинственная «она», он ещё не подумал и вряд ли станет об этом гадать в самое ближайшее время.
– Ну и гад же ты, Бобёр! Девчонки, он не спит, – по-змеиному прошипела Светка и сначала с размаху швырнула в него своей подушкой, а потом подошла к нему вплотную и пребольно шваркнула кулаком по уху. И где только в таком маленьком теле помещается такая силища? – Будешь знать, как подслушивать чужие разговоры. – И гордо удалилась с поля боя, не забыв прихватить с собой «метательный снаряд».
Видимо от стресса Димыч моментально заснул, а утром проснулся с больной головой и распухшим ухом. Весь день он пытался вспомнить, за что же получил плюху от Светки.
А на ум приходила только попа Дженнифер Лопес. И ещё, что она – так себе.
автор Ирина Абеляр