Советская эпоха. Наверное, со временем кто-то найдет точные слова, чтоб передать потомкам главный вывод эксперимента, длившегося 70 лет. Я не знала другого строя, дышала воздухом страны Советов.
Написала «дышала» и вспомнился эпизод. Это было в конце семидесятых годов теперь уже прошлого столетия. Можно сказать, в пик «триумфа» социализма.
Дождливое воскресное утро, пустынная сельская улица. Задолго до намеченного времени у входа школы собралась небольшая группа учеников. Без ложной скромности – «гордость школы». Нас направили на олимпиаду в дальний город.
Для поездки колхоз выделил грузовик. Сидя на лавочках под брезентовым укрытием, тесно прижимаясь друг к дружке, дрожим от холода. Резкий запах бензина ветром задувает в щели брезента. Мы дышим сырым отравленным воздухом и едем, едем… Это ничто в сравнении с тем, что ждет нас впереди!…
В математическом многоборье на олимпиаде победит моя старшая сестра. Она успешно защитит честь школы, республики, в конце концов, честь нашей семьи. Как вы поняли, она была талантлива в математике. В старом лакированном ридикюле хранится её золотая медаль за окончание школы.
Для поступления она выбрала факультет университета – «мехмат». Должна вам сказать, что в то «золотое» время почти все, кто окончил сельскую школу, стремились поехать поступать в городские учебные заведения. Для нас, младших подростков, было чем-то вроде своеобразного ритуала ходить на вокзал. Каждый из поступающих, кто возвращался из города с «орлом» или «решкой», подхватывался шумной толпой. Ему были обеспечены проводы до самого дома.
Каково было тем, кто провалился на экзаменах?! Лучше бы провалиться сквозь землю… Никто в то время не ездил поступать в сопровождении родителей. Да вы что! Если бы такое произошло, к нему пожизненно приклеилось бы прозвище «маменькиного». Кто-то поступил в техникум, кто-то в училище. Были и те, которые прошли в институт. Их было немного.
Но факультет мехмата – это было нечто запредельное, заоблачное. И вот долгожданный час настал. Моя сестра, с толстой русой косой до пояса, держа чемодан в руке, появилась в тамбуре вагона. Своим детским взглядом я тревожно всматриваюсь в её лицо.
–?!
Она кивает утвердительно.
Мне надо, чтоб услышал об этом весь мир! Я – рупор победы своей старшей сестры.
– Поступила! Поступила! В мехмат!!!…
Одной рукой забираю из рук сестры чемодан, другой крепко держу её за локоть. Подростки-шестидесятники гурьбой сопровождают нас по широкой сельской улице. Меня переполняет чувство любви-гордости к сестре. Так и вижу себя, то победно глядящей поверх толпы, то забегающей вперёд и заглядывающей в лицо сестры.
Бессловесно, глупо улыбаясь, качаю головой, как бы веря и не веря в свершившееся чудо. «Мехмат»… слово ласкает слух почти как музыка. Слёзы счастья застилают свет единственной лампочки на повороте к нашему дому. Там, за поворотом ждёт встреча с родителями. Долгое сидение на крыльце чуть не до рассвета всей семьей. Осторожные попытки в разговоре приоткрыть завесу светлого будущего.
Оно, будущее, наступит спустя шесть лет после блестящей учёбы сестры в университете. И завершится направлением её на работу в место, где родился великий Ленин, – в глухой городок Симбирск. Занесенный снегами и продуваемый семью ветрами, с новым названием – Ульяновск. Он сохранил в себе черты прошлого – почерневшие от времени избы, с повалившимися в некоторых местах изгородями. На их фоне возвышается несоразмерная глыба – Ленинский мемориал.
Среди однотипных многоэтажек – скромный НИИ. Там моя сестра несколько лет будет проходить «отработку» после вуза. Со скромной зарплатой в 120 рублей и койкой в общежитии. Она не была по своей природе активисткой. Научный склад её ума, характер интроверта не располагали к вступлению в Коммунистическую партию. Тем более, к угодничеству перед руководством. Поэтому шансов получить отдельную квартиру у неё, практически, не было. Как и сделать карьеру.
Но всё это произойдет потом, значительно позже. А пока мы весёлой гурьбой идем по улице родного поселка. Пока мы не догадываемся, что, открыв перед советскими людьми равные возможности к обучению, социализм опустит над их головами тяжелый шлагбаум «уравниловки». Мы будем слышать отдаленное эхо в виде слов «утечка умов», но не будем до конца понимать их значения. Мы содрогнемся, услышав информацию о сумасбродной мамаше, которая организует угон самолета со своими талантливыми музыкальными детьми, пытаясь вывезти их за рубеж. Шлагбаум перекроет им «дыхалку». Музыканты погибнут вместе с музыкой. Лучше не пытаться.
Сестра уйдет в свой внутренний мир. Но природа даст шанс. Ростки многогранного таланта моей старшей сестры расцветут в её сыне. Он будет жить в новой социальной среде, работать на иностранной фирме. Капитализм предоставит возможность выбора.
Недавно мне попалась на глаза пожелтевшая от времени общая тетрадь с высоким языком цифр. Я вижу одинокую фигурку своей сестры, склонившуюся над ней. Полуночный свет настольной лампы озаряет её лицо, которое она иногда отрывает от тетради и смотрит куда-то, в только ей видимую даль.
Из архива памяти советского прошлого каждый может беспрепятственно взять то, что посчитает нужным и важным. Что будет помогать ему начать новый день. Я возьму на память одно из воспоминаний о том теплом летнем вечере и пути в полтора километра от станции до нашего дома. Мы ещё неразлучны с сестрой. Я поворачиваю к ней своё смеющееся лицо, говорю что-то весело. И сестра улыбается мне в ответ. Что может сравниться со счастьем близких людей, охваченных трепетной любовью к жизни?!
Я всю дорогу несу в одной руке набитый книгами чемодан и даже не чувствую его тяжести.
автор Лидия Мнацаканова