Город Т. стоит на берегу реки Мысль на северо-востоке Среднерусской равнины. В городе есть две фабрики, один завод, один НИИ и один театр. Жить в нём скучно, как скучно и в других городах на этой равнине. Поэтому и история наша будет скучной. Если бы не было такого города, то не было бы и этой истории, рассказывать которую, скорее всего, тоже не стоило.
Виктору Александровичу 55 лет, но он добряк и романтик. Он невысокого роста, лысоват и полноват, работает в НИИ завлабораторией гидравлических прессов. Женат, имеет сына, любит свою жену и, как ни странно, театр. Пересмотрел все спектакли по многу раз, а премьеры вообще никогда не пропускает. Бывает такое в жизни: живёт в обычном городе человек с обычной внешностью, но в его глазах горит интересный огонёк, который вдруг делает его внешность и его самого необычным.
Тут всякое может произойти, сами понимаете.
Под началом Виктора Александровича в той же лаборатории служит Ата Николаевна. Ей скоро исполнится 50, только ей всегда дают меньше, так как она очень стройная и всегда с ухоженными волосами. Многие женщины к такому возрасту перестают следить за своими причёсками, а зря. Тут двумя взмахами расчёски и фырь-фырь лаком не обойдёшься. Время требует любви, и чем больше проходит времени, тем больше любви ему нужно.
Муж Аты Николаевны — директор завода в городе Т. Он всё время занят, поэтому свободное время она проводит со своими подругами или с подросшей дочкой Наташей. Ходит на редкие выставки, концерты и, как вы уже сами догадались, в театр.
Однажды Виктор Александрович курил в коридоре НИИ, а мимо проходила Ата Николаевна. Кто знает почему, но она остановилась рядом с завлабом и с ним заговорила. Как сынишка, как делишки, как дочурка, как домашняя конурка и всё такое прочее.
— В нашем городском театре во вторник премьера, — сказал завлабораторией. — Играют «Записки из подполья» Фёдора Михайловича. Иду с супругой. А вы не собираетесь?
— Билетов нет. Мы бы с Наташей пошли.
— Так я вам достану. Приходите к половине седьмого к театру и ни о чём не беспокойтесь. Мы с администратором хорошие друзья.
Театр во вторник был полон. В фойе пахло духами и цветами, приготовленными зрителями. В зале стоял премьерный гул и праздничное волнение. Кто-то иногда выглядывал из-за занавеса и махал рукой кому-то в зале. Это ждали городские власти. Был аншлаг и в проходе амфитеатра даже поставили стулья для тех, кому не хватило мест.
Виктор Александрович с супругой и Ата Николаевна с дочерью Наташей расположились в пятом ряду. Сидели так: жена Виктора Александровича, потом он сам, Ата Николаевна и Наташа. Сев рядом с подчинённой, Виктор Александрович почувствовал вдруг неуместное волнение. А когда в зале погасили свет и началось представление, он стал всё время тайком переводить взгляд со сцены на её лицо и как-то странно грустить. Нет-нет, не из-за каких-то там чувств или неуместных мыслей, не подумайте, а как-то так, случайно, мимолётно, толком необъяснимо. В общем, чёрт знает из-за чего!
— Ты что это? – спросила супруга Виктора Александровича, когда, простившись после спектакля с Атой Николаевной и её дочкой, они ожидали на остановке трамвай, а муж никак не мог раскурить сигарету. – Седина в бороду, а бес в ребро?
— Душно было в театре, — ответил Виктор Александрович. – Голова что-то побаливает.
Прошёл месяц. Наступила пора летних отпусков. Жена Виктора Александровича уехала с сыном и тёщей на дачу, а он сам продолжал работать, так как начальство решило отправить его в отпуск только в сентябре или октябре. Он не расстраивался. Осенью можно было отправиться в любимый Крым. Там хорошо на исходе лета, много воздуха и меньше людей. И море какое-то лазурно-сверкающее, как в волшебной сказке.
А тут почти в конце июля в Т. на гастроли приехал замечательный московский театр. Привезли «Три сестры» Чехова. Ата Николаевна сама подошла к Виктору Александровичу и спросила, собирается ли он смотреть москвичей и если да, то не возьмёт ли ей один билет.
— А Наташа?
— Готовится к экзаменам на юридический. Ей сейчас не до театра.
И опять они сидели рядышком в пятом ряду, он тайком посматривал на неё в темноте и опять непонятно о чём грустил, особенно когда Ирина Прозорова звала со сцены: «В Москву! В Москву! В Москву!»
Собственно, это и всё. После спектакля Виктор Александрович проводил Ату Николаевну. Летний вечерний воздух, тёплый и плотный, был прекрасен. Пахло рекой и деревьями. Над землёй взошла полная луна и залила город голубым светом.
Виктор Александрович и Ата Николаевна медленно шли по улице. Завлабораторией провожал свою подчинённую и опять то и дело посматривал сбоку на её красивое, освещённое луной лицо.
Потом стояли у дома, долго молчали. Пора было расходиться, но летний вечер, тишина и голубой свет не отпускали.
— Знаете что? — сказал вдруг Виктор Александрович. – Мои на даче, так что приглашаю вас к себе в гости. Завтра или послезавтра. После работы.
Ата Николаевна посмотрела на него, потом на луну и ответила:
— Не надо. Вы сами потом пожалеете о том, что сейчас сказали.
— Но почему?
— Потому что вечер сегодня такой хороший и лёгкий, что испортить его ничего не стоит. Ясно?
Виктор Александрович вздохнул и согласился:
— Наверное, вы правы. Я как-то увлёкся этой обстановкой и не подумал.
И стыдливо протёр свои глаза с интересным, но никому здесь не нужным огоньком.
— Ну вот. Давайте прощаться. Уже поздно.
Они постояли ещё немного и сказали друг другу «до свидания».
Луна всю июльскую ночь сжигала голубым огнём город Т. Видели её и в других городах на Среднерусской равнине. Она была одинока, эта полная луна. А люди могли ходить в театры, потом провожать друг друга по освещённым луной улицам и забывать на время о своём одиночестве.
автор Сергей Бурлаченко
